Исповедник Максим Уфимский (Попов)
#это_наши_святые
Преподобноисповедник Максим родился в Самарской губернии в семье богатого мордовского крестьянина. Отец был попечителем строящегося в селе храма. В семье неукоснительно исполнялся церковный устав, и своих детей – троих сыновей и двух дочерей он воспитал в вере и благочестии. Все дети получили образование в церковно-приходской школе при местном храме. Впоследствии два его сына, Николай и Мефодий (Максим), стали священниками, а дочери, Матрона и Евдокия, приняли монашеский постриг.
Мефодий женился на крестьянке Елене Поляковой, и у них родилось шестеро детей.
Мефодий часто совершал паломничества к православным святыням. По обычаю тех лет паломничества были обетными и были сопряжены с нелегким трудом. С собой Мефодий брал лишь мешок сухарей и несколько пар лаптей. Паломничество в Киев заняло у него около полугода. В дороге он останавливался в домах верующих людей, которые с евангельской добротой принимали странников, беседовал со многими людьми.
За благочестивую и строгую жизнь крестьяне относились к Мефодию с большим уважением, как к данному им Богом праведнику, и часто обращались к нему за молитвенной поддержкой. Авторитет Мефодия среди крестьян был настолько высок, что этим решили воспользоваться проживавшие в соседней деревне мормоны. Они несколько раз приезжали к Мефодию Григорьевичу домой с целью убедить его пристать к их секте, предполагая, что если под давлением гонений на православие он к ним перейдет, то за ним уйдет в секту и большинство местного населения. В конце концов они перестали его посещать, убедившись в безуспешности своих попыток совратить его с правого пути.
В 1921 году в Поволжье разразился голод, а вслед за ним началась эпидемия тифа. Скончался отец, потом жена, в это время был при смерти и он сам. Когда хоронили супругу, Мефодий Григорьевич был без сознания, и родственники уже не надеялись, что он выживет. Но Господь благочестивому человеку уготовил иное – венец исповедничества. Чудом, не прибегая к врачебной помощи, он выздоровел и стал еще усердней молиться.
Епископ Уфимской епархии постриг Мефодия Григорьевича в монашество с именем Максим и направил служить в монастырь.
Иеромонаха Максима назначили служить в храм в Башкирской АССР. Отец Максим с младшей дочерью Клавдией жили у прихожан, поочередно предоставлявших в своих домах приют пастырю.
По доносу священника арестовали. Дочь два раза в неделю носила отцу в тюрьму передачи, состоявшие из хлеба и молока. Отдав передачу, Клавдия становилась напротив тюремных ворот и не уходила до тех пор, пока не увидит отца. Когда ворота, через которые возили воду для арестованных, открывались, заключенные собирались во дворе в надежде увидеть кого-либо из родных. Отец Максим становился недалеко от ворот и, завидев дочь, махал ей рукой, и та уходила довольная, что они повидались.
В ОГПУ отцу Максиму сказали, что освободят его, если он согласится во время службы в храме публично отречься от Бога. Отец Максим ответил, что готов на любые мучения, но от Бога не отречется. Его приговорили к пяти годам ссылки в Северный край.
Дочь Клавдия смогла преодолеть с помощью друга отца несколько десятков километров до станции, где спали осужденные. Заключенные разбудили его и сообщили, что дочь его здесь. Отец Максим сел на скамью, и они долго беседовали. Отец рассказал о том, что было в тюрьме, как заставляли его отречься от Бога, и наказал дочери, чтобы она всегда была с Богом.
Подали состав, заключенных построили в шеренгу, вывели на перрон и погнали к вагонам. Отец Максим чуть задержался, чтобы оказаться в последней группе и в последний раз увидеть дорогое ему лицо.
Клавдия в сумерках вернулась, но домой не пошла, а переночевала у знакомых, и когда утром пришла домой, оказалось, что ночью приходили сотрудники ОГПУ, чтобы ее арестовать, и произвели в доме обыск. Местный депутат посоветовал ей, чтобы она немедленно уезжала, если не хочет быть арестованной, Клавдия собрала вещи и уехала к старшей сестре.
Весной 1932 года дети отца Максима получили от него первое письмо из деревни Наволочек Холмогорского района Архангельской области. Он писал, что живут они в бараках, кругом на 60-80 километров болота, недалеко от них протекает Северная Двина. «Оставайтесь людьми, – наказывал им отец. – Первыми вам не быть, не будьте последними; не забывайте, чьи вы дети, живите с Богом».
Весной 1934 года во время половодья Северная Двина разлилась больше обычного и затопила бараки; ссыльные, спасаясь на крышах, терпели стужу и голод. Отец Максим тяжело заболел, и власти разрешили, чтобы кто-нибудь из родных приехал за ним и взял домой. Но в это время почти все родные его были арестованы или находились в ссылках, ехать было некому, а у младшей дочери на поездку не было средств.
Священника взял к себе в дом верующий житель деревни Наволочек по фамилии Маслов. Иеромонах Максим (Попов) скончался в его доме, сподобившись мирной христианской кончины и христианского погребения.
Преподобноисповедник Максим (Попов) прославлен в Соборе святых Архангельской митрополии.
#последний_приют_неугодных
Преподобноисповедник Максим родился в Самарской губернии в семье богатого мордовского крестьянина. Отец был попечителем строящегося в селе храма. В семье неукоснительно исполнялся церковный устав, и своих детей – троих сыновей и двух дочерей он воспитал в вере и благочестии. Все дети получили образование в церковно-приходской школе при местном храме. Впоследствии два его сына, Николай и Мефодий (Максим), стали священниками, а дочери, Матрона и Евдокия, приняли монашеский постриг.
Мефодий женился на крестьянке Елене Поляковой, и у них родилось шестеро детей.
Мефодий часто совершал паломничества к православным святыням. По обычаю тех лет паломничества были обетными и были сопряжены с нелегким трудом. С собой Мефодий брал лишь мешок сухарей и несколько пар лаптей. Паломничество в Киев заняло у него около полугода. В дороге он останавливался в домах верующих людей, которые с евангельской добротой принимали странников, беседовал со многими людьми.
За благочестивую и строгую жизнь крестьяне относились к Мефодию с большим уважением, как к данному им Богом праведнику, и часто обращались к нему за молитвенной поддержкой. Авторитет Мефодия среди крестьян был настолько высок, что этим решили воспользоваться проживавшие в соседней деревне мормоны. Они несколько раз приезжали к Мефодию Григорьевичу домой с целью убедить его пристать к их секте, предполагая, что если под давлением гонений на православие он к ним перейдет, то за ним уйдет в секту и большинство местного населения. В конце концов они перестали его посещать, убедившись в безуспешности своих попыток совратить его с правого пути.
В 1921 году в Поволжье разразился голод, а вслед за ним началась эпидемия тифа. Скончался отец, потом жена, в это время был при смерти и он сам. Когда хоронили супругу, Мефодий Григорьевич был без сознания, и родственники уже не надеялись, что он выживет. Но Господь благочестивому человеку уготовил иное – венец исповедничества. Чудом, не прибегая к врачебной помощи, он выздоровел и стал еще усердней молиться.
Епископ Уфимской епархии постриг Мефодия Григорьевича в монашество с именем Максим и направил служить в монастырь.
Иеромонаха Максима назначили служить в храм в Башкирской АССР. Отец Максим с младшей дочерью Клавдией жили у прихожан, поочередно предоставлявших в своих домах приют пастырю.
По доносу священника арестовали. Дочь два раза в неделю носила отцу в тюрьму передачи, состоявшие из хлеба и молока. Отдав передачу, Клавдия становилась напротив тюремных ворот и не уходила до тех пор, пока не увидит отца. Когда ворота, через которые возили воду для арестованных, открывались, заключенные собирались во дворе в надежде увидеть кого-либо из родных. Отец Максим становился недалеко от ворот и, завидев дочь, махал ей рукой, и та уходила довольная, что они повидались.
В ОГПУ отцу Максиму сказали, что освободят его, если он согласится во время службы в храме публично отречься от Бога. Отец Максим ответил, что готов на любые мучения, но от Бога не отречется. Его приговорили к пяти годам ссылки в Северный край.
Дочь Клавдия смогла преодолеть с помощью друга отца несколько десятков километров до станции, где спали осужденные. Заключенные разбудили его и сообщили, что дочь его здесь. Отец Максим сел на скамью, и они долго беседовали. Отец рассказал о том, что было в тюрьме, как заставляли его отречься от Бога, и наказал дочери, чтобы она всегда была с Богом.
Подали состав, заключенных построили в шеренгу, вывели на перрон и погнали к вагонам. Отец Максим чуть задержался, чтобы оказаться в последней группе и в последний раз увидеть дорогое ему лицо.
Клавдия в сумерках вернулась, но домой не пошла, а переночевала у знакомых, и когда утром пришла домой, оказалось, что ночью приходили сотрудники ОГПУ, чтобы ее арестовать, и произвели в доме обыск. Местный депутат посоветовал ей, чтобы она немедленно уезжала, если не хочет быть арестованной, Клавдия собрала вещи и уехала к старшей сестре.
Весной 1932 года дети отца Максима получили от него первое письмо из деревни Наволочек Холмогорского района Архангельской области. Он писал, что живут они в бараках, кругом на 60-80 километров болота, недалеко от них протекает Северная Двина. «Оставайтесь людьми, – наказывал им отец. – Первыми вам не быть, не будьте последними; не забывайте, чьи вы дети, живите с Богом».
Весной 1934 года во время половодья Северная Двина разлилась больше обычного и затопила бараки; ссыльные, спасаясь на крышах, терпели стужу и голод. Отец Максим тяжело заболел, и власти разрешили, чтобы кто-нибудь из родных приехал за ним и взял домой. Но в это время почти все родные его были арестованы или находились в ссылках, ехать было некому, а у младшей дочери на поездку не было средств.
Священника взял к себе в дом верующий житель деревни Наволочек по фамилии Маслов. Иеромонах Максим (Попов) скончался в его доме, сподобившись мирной христианской кончины и христианского погребения.
Преподобноисповедник Максим (Попов) прославлен в Соборе святых Архангельской митрополии.
#последний_приют_неугодных